|
В июле 1999го года я, проведя в Питере два месяца, собирался домой, в
солнечный Техас. В последнюю неделю перед отъездом я ходил по гостям,
прощался и принимал подарки. Много подарков. Среди них попадались всякие --
начиная от банальных матрешек, и заканчивая скатертью домашнего
кружевоплетения (весом килограмма в три). Подарки предназначались,
естественно, не мне, а моим родителям и бабушке (это родственники правильно
решили -- личные мои подарки я бы не попер -- спина то своя дороже; но для
бабушки -- тем более, что она по телефону предупреждена про эту скатерть...)
Ну-с, стало быть последний вечер, на кровати лежит гора барахла, которое
едет в Америку. И чемодан. Стандартных размеров и грязно-зеленого цвета. С
отломанной левой ножкой. Стало быть, делать нечего -- начинаю всё это
запихивать -- и в числе прочего скатерть -- в чемодан. И, не успев дойти до
середины кучи, обнаруживаю, что баста, и просто можно сказать финита, ля
комедия, то есть чемодан. То есть нема больше в нем места. И ничего не
лезет. Тогда я издаю рык, стекла звякают, налегаю, и упихиваю еще энное
количество подарков -- выпиваю с дядей подаренную отцу бутылку пива
"Балтика" -- отец простит. И вот, уже почти всё, я готорлюсь к триумфу,
но -- какой удар -- входит тётя. В руках у тёти коробка (я сразу почуял
неладное), а в коробке -- деревянная расписная под хохлому (или пёс его
знает как оно называется) ХЛЕБНИЦА. Вот, говорит тетя -- маме твоей на
кухню. И вручает мне коробку. Нда, лучше бы сразу гроб, думаю я. Потому что
в ней кило пять, не меньше, куда ее пихать -- не понятно, да и вообще я уже
устал. Но -- маме, мама уже звонит по телефону -- говорит, мол, только этой
хлебницы мне и не хватает для полного счастья. Так что потратив еще энное
количество времени и помянув немало разной нечисти -- упихиваю и хлебницу.
И вот, значится, время ехать в аэропорт. Пять утра. И пятый этаж. Без лифта.
Я лихо хватаюсь за ручку чемодана, и понимаю что опаньки -- не поднять.
Подходит дядя -- мы вдвоем, кряхтя, спускаем его вниз, грузим в несчастный
дядин Фиат, который аж просел весь от такого груза, и катимся в Пулково-2. А
я по дороге вспоминаю, что вообще-то ограничение по весу -- 32 кг.
И вот аэропорт. Таможня, поцелуи с родственниками -- стойка регистрации. За
ней девушка, милая такая, русская, но со значком Lufthansa, и при всех
понтах типа косынки желтого цвета. И вот я подаю ей паспорт, билет, она всё
это бегло смотрит и спрашивает, "Что в багаж сдаете?" А, говорю, всего
ничего -- вот чемоданчик. И берусь за ручку -- крякаю, и ставлю всё же
чемодан на ее весы -- не зря же я в зале качался. Хотя ручка, конечно,
отрывается напрочь. И еще бы ей не оторваться, потому что...
Девушка смотрит на весы, моргает, опять смотрит, переключает что то, снова
моргает и там меееедленно говорит, "Вы знаете сколько тут?" Я, понимаю, что
вот она -- смерть кощеева, судорожно считаю остатки рублей в кармане --
хватит ли на доплату... Но вида не подаю, а отвечаю "Нет, а сколько?" "А 72
килограмма!" Нда... Такого я не ожидал. То есть я конечно знаю, что он
тяжелый чумандан, ну 40, ну 50, но СЕМЬДЕСЯТ ДВА...! Но, вида опять не
подаю, "что, спрашиваю, делать то теперь?" И улыбаюсь. Девушка какое то
время думает. Позади меня уже очередь. Девушка понимает, что я с деньгами
легко не расстанусь, и может быть, начну каркать в обе глотки орла на
паспорте, а может ей меня просто становится жалко. Не исключен вариант, что
я ей понравился, как красивый, в меру упитанный мужчина, в самом расцвете
сил, и она решила, что раз уж я так запросто поставил на весы 72 килограмма,
то уж ее просто смогу носить на руках. Короче говоря, трудно сказать что она
подумала -- но ответ был неожиданный, "а ничего -- НО БОЛЬШЕ _ТАК_ НЕ
ДЕЛАЙТЕ!" Я поспешно заверяю ее, что "больше не буду", и убегаю за
паспортный контроль пока она не передумала, чемодан летит в Даллас. На
съэкономленные рубли я покупаю в Дьюти Фри три бутылки водки для папы и
друзей, и лечу. Понимая, что случись такое в Далласе... -- ну нет у нас
таких милых девушек.
Эпилог: В Далласе, стою возле конвейера, жду свой чемодан. А с другой
стороны ленты стоит здоровый негр и поправляет завалившиеся на бок
чемоданы -- чтобы значит людям было удобнее их брать с ленты. И вот --
вылазит мой, 72 килограмма, но негр то не знает об этом, от хватает его
одной левой, и хочет повернуть -- дергает... Хватается за спину и громко
матерится. Тут подхожу я -- и не подав вида беру чемодан -- мне уже нечего
терять -- проношу его пару метров до тележки, ставлю на оную и, гордо глянув
на негра, ухожу.
Мораль: Так сострадание к ближнему победило сухую букву инструкции.
Plano, 9 января 2003
напишите мне
|
